Каминг-аут для камикадзе

Из двадцати-тридцати человек, которым было предложено стать героями текста, согласились только два. И то на условии анонимности. «У нас в городе почти никто не рискует афишировать свою сексуальную ориентацию. Лояльности не хватает», – говорит 24-летний Саша и заказывает фруктовый алкогольный коктейль. Мы сидим в кафе. Слово «гей» заменяем на «причастный к меньшинствам» и «такой человек», ставим ударение на «такой», чтобы не смущать посетителей за соседними столиками.

– После такого признания не всегда возможно будет найти работу, – уверен Саша.

– А мне казалось, что иногда это даже помогает в карьере.


«У нас в городе почти никто не рискует афишировать свою сексуальную ориентацию. Лояльности не хватает», – говорит 24-летний Саша


– Ты права, но только в некоторых сферах. Скажем, если работаешь продавцом в бутике. У меня есть знакомые, которые делают карьеру отчасти за счёт того, что у них от рождения хороший вкус. Они его не скрывают, как другие мужчины. А вот, скажем, чиновники тщательнее всего скрывают свою причастность к таким людям. Одно время я общался с дамой, которая работала в администрациях разных регионов. Говорила, что почти везде есть два-три чиновника, которые предпочитают парней, активно ухаживают за представителями сильного пола.

– А как быть с родителями? Признаваться?

– Сложно с ними. У меня родители пожилые. Им будет трудно перестроиться, сломать старую систему. Хорошо, что я живу в Иркутске, вдалеке от них. Они, конечно, интересуются примерно раз в полгода, как у меня на личном фронте. Я отвечаю, что всё хорошо. Даже приходилось знакомить с подругами, выдавать за своих девушек. Одна из них активно подхватила идею, и мы года полтора изображали пару. Некоторые подруги потом даже признавались, что они любили бы меня, жили со мной, создали семью. Видимо, их не устраивает существующий ассортимент мужчин в Иркутске.

Модное слово «каминг-аут», публичное признание своей гомосексуальности (русский «выход из-за печи»), в Иркутске непопулярно и по другим причинам. Многие боятся за личную безопасность. «Геев бьют, конечно, бьют. Знаю человека, которого подстрелили прошлым летом. Слава богу, не насмерть. Это случилось на импровизированном гей-фестивале на Малом море. Местные прознали про это и устроили перестрелку. Нашумевшее было событие среди своих», – рассказывает Саша. Сам, говорит, в подобные ситуации не попадал. Хотя однажды сел в такси из клуба и понял, что до дома вряд ли доедет: в машину на заднее сиденье забилось ещё несколько человек, которые начали угрожать. «Я вовремя вышел, – вспоминает Саша. – Но, знаете, если есть возможность дать отпор, то надо действовать. У моего приятеля как-то раз на улице выхватили телефон. Я догнал и отобрал. Может, кто-то и пользуется нашей вроде как беззащитностью, но многие геи сейчас уже могут дать нормальный отпор».

С 21-летним Димой мы пошли погулять по набережной. Несколько раз встретили знакомых. «Вот, видела? Это был парень как раз по нашей теме. Тоже тщательно скрывает», – сказал Дима, показав на одного из них. Говорит, что в стремлении «отмазаться» от общественного порицания некоторые утверждают: мол, я сейчас побуду геем, побалуюсь, а потом стану натуралом, заведу семью. «Ещё меня умиляют люди, которые говорят: «Да я стопроцентный бисексуал!». Да никакой ты не би, а прожжённый п...с. Я в этом плане стараюсь не врать себе и тем, кто в курсе моих предпочтений. Как говорила Фаина Раневская: «Что за страна, в которой человек не может распорядиться своей жопой?». Тем более что, как он утверждает, реакция окружающих иногда лучше, чем ожидаешь. «У меня есть знакомый «а ля гопота» с оттенком криминала. Но когда он узнал, просто удивился, его это будто позабавило. То есть агрессии не было. Более того, он потом с нами ходил в гей-клуб просто потанцевать», – рассказывает Дима.
Мальчики-мальчики танцуют

Самые отвязные и молодые рискуют демонстрировать приверженность к однополой любви. На тех же тусовках для геев, куда могут попасть и натуралы.

– Ты в тусовке? – спрашиваю у Саши.

– Нет. Хотя одно время даже работал ди-джеем в «Миксе». Вижу, что движение стало разрозненным. Сейчас два основных места для тусовки – «Микс» и «Вог-кафе».

– Чем отличаются вечеринки в этих местах?

«Движение должно, по идее, развиваться: флаг – шириться, парапет – изрисовываться. Но всё происходит наоборот», – заключил Саша
Автор фото: Евгений Козырев

– Неправильно так говорить, но я всё же скажу. В «Миксе» тусуется народ попроще. Считается, что туда люди приходят подсняться или подснять. Хотя, конечно, это миф и далеко не все так делают. А в «Вог-кафе» публика поприличнее, привилегированнее. Там тоже проводятся специальные вечеринки, травести-шоу, выступления стирптизёров. Эти две аудитории редко пересекаются.

– Как считаешь, по развитости ГЛБТ-движения Иркутск не отстаёт от соседей?

– Если сравнивать, скажем, с Улан-Удэ, там всё намного продвинутее. У них круче клубы, всегда зовут к себе. Но, может быть, активнее они потому, что проходят тот этап, который был у нас несколько лет назад.

Ещё одно традиционное место сбора нетрадиционной тусовки – площадка перед главным корпусом Иркутского государственного университета и верхняя набережная Ангары. На парапете вблизи памятника царю нарисован радужный флаг, общепринятый символ сексуальных меньшинств.

– На сайте «Голубой Иркутск» написано, что у нас есть даже нудистский пляж для геев, – говорю Диме.

– Да, будто бы рядом с новым мостом. Но кому захочется купаться почти в центре города нагишом, да ещё и в холодной воде? Или, например, на том же сайте обсуждаются мифические туалеты, где бесплатно оказывают сексуальные услуги. Думаю, всё это преувеличено и раздуто. Хотя знаю, что, например, существует некая баня, куда ходят и ужас что творят. Но я на такие древнегреческие оргии ни ногой, – отвечает он.

Сейчас проблему знакомств большинство предпочитают решать не на встречах вживую, а посредством Интернета, говорит Саша. По его словам, на местном сайте «Голубой Иркутск» немного пользователей, основное общение происходит на неспециализированных ресурсах знакомств «мэйл.ру» и «мамба.ру». «В реальности свободно знакомиться у нас нельзя. Хотя у меня был случай, когда я встретил своего бывшего бой-френда. Я примерял одежду в магазине, а он был продавцом. У меня уже, правда, сомнений не было, что можно пофлиртовать. Парень симпатичный, одет стильно, работает продавцом. А вообще по взгляду определяю. Оцениваю, как он смотрит на женщин и мужчин, где задерживается его взгляд», – рассказывает Саша.

В традиционных местах – на набережной, перед корпусом ИГУ – тусовка сейчас практически не собирается, утверждают мои герои. «Это странно, ведь, по идее, движение должно развиваться: флаг – шириться, парапет – изрисовываться. Но почему-то всё происходит наоборот, – констатирует Саша и задумчиво добавляет: – Несколько лет назад было модно быть геем. И когда я приезжал домой в Братск и говорил своим друзьям, что я такой, они гордились мной. Они говорили: «О, ты гей? Это круто». Было даже модно косить под гея, особенно в чилл-ауте «Мегаполиса». Раньше это было новым, непривычным. Сейчас такого нет. Да и с возрастом желание эпатировать пропадает».